Найдорф всегда отличался элегантностью и безупречным вкусом, любил менять костюмы.

— Сколько же их у вас? — спросил его юный Фишер.

— Сто пятьдесят, — охотно ответил знаменитый гроссмейстер.

На Фишера эта цифра произвела впечатление, и с тех пор он тоже стал собирать костюмы. Прошло несколько лет, и при новой встрече с Мигелем американский чемпион похвастал:

— Ваш рекорд побит! В моем гардеробе уже сто пятьдесят семь костюмов!

— Браво, Бобби, — поздравил его Найдорф. — Но вы немного перестарались. — Я тогда пошутил, у меня было всего-то пять костюмов.

Иногда Фишер охотно отвечал на вопросы журналистов, высказывая оригинальное мнение о выдающихся игроках, подмечая их малозаметные привычки и особенности. Как-то его спросили о Леониде Штейне, и он сказал:

— Я был потрясен смертью этого блестящего гроссмейстера, который умер совсем молодым — ему не было и сорока. Штейн сам разрушил здоровье своим беспрерывным курением. Однажды я засек часы, наблюдая, как долго протянется его затяжка, — 31 секунду!

На шахматной олимпиаде в Варне Таль решил взять у Фишера интервью для рижского журнала «Шахматы», главным редактором которого он был. Они прогуливались по набережной, и бывший чемпион мира задавал будущему разные вопросы.

— Бобби, вам уже девятнадцать, не подумываете ли вы о женитьбе?

— Я как раз сейчас занят этой проблемой и не знаю, что делать, — доверительно сказал Фишер. — То ли купить подержанную машину, то ли жениться.

Фишеру не нравились американки — они слишком много времени проводят в парикмахерских, — а привлекали экзотические девушки из Тайваня и Гонконга. Подержанная машина стоила долларов семьсот, во столько же обошлись бы и дорожные расходы, если бы невесту в случае чего пришлось отправлять обратно домой. У Бобби действительно был трудный выбор...