"Сделаться шахматным маэстро меня заставило, во-первых, искание истины, во-вторых, стремление к борьбе.
Еще маленьким мальчиком я почувствовал в себе шахматное дарование, а 16-ти лет – будучи гимназистом (в 1909 г.) – я стал маэстро. Я играю с 7-летнего возраста, но серьезно начал играть с 12-ти лет. И уже тогда почувствовал внутреннее стремление, непреодолимое влечение к шахматам.
Посредством шахмат я воспитал свой характер. Шахматы, прежде всего, учат быть объективным. В шахматах можно сделаться большим мастером лишь осознав свои ошибки и недостатки. Совершенно также, как в жизни.
Цель человеческой жизни и смысл счастья заключается в том, чтобы сделать максимум того, что человек может дать. И так как я, так сказать, подсознательно почувствовал, что наибольших достижений я могу добиться в шахматах – я стал шахматным маэстро."
(доктор А.А. Алехин после турнира в Земмеринге 1926 г., Шабуров. «Александр Алехин. Непобежденный чемпион», 1992)

"Мы присутствуем при чудесной мистерии: заветы и надежды великого Чигорина начинают, наконец, сбываться. И если Морфи был поэтом шахмат, Стейниц – бойцом, Ласкер – философом, Капабланка – чудо-механиком, то Алехин, согласно русскому, вечно мятежному и самобичующему духу, все больше сказывается как искатель шахматной правды… Шахматному миру (да вообще всему культурно-спортивному), напряженно следившему за полетом на полюс шахматной славы, мы думаем следующей формулировкой облегчить напрашивающееся сравнение успехов Алехина с обоими чемпионами мира: у Капабланки – титул, у Ласкера – результаты, но только у Алехина – стиль настоящего чемпиона мира…" (заметка Савелия Тартаковера после турнира в Баден-Бадене 1925 г., Шабуров. «Александр Алехин. Непобежденный чемпион», 1992)